Дети военного времени


9 мая 2020 года исполнится 75 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне (1941-1945гг)


От админа: 9 мая 2020 года исполнится 75 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне (1941-1945гг). В нашей стране выросло уже не одно поколение ее граждан, знающих об этой войне лишь из учебников истории. Очень важно, чтобы учебный материал по истории войны разрабатывали  учёные, объективно освещающие ее ход. Но и среди этой когорты граждан – учёных-летописцев, всё меньше и меньше остаётся тех, кто знает, что такое Великая Отечественная война не понаслышке и не по учебникам.


«Вставай страна огромная!

Вставай на смертный бой!

С фашисткой силой тёмною,

С проклятою ордой!»


Именно с этих слов песни той военной поры и надо начинать  повествование о её героях. Их остаётся всё меньше и меньше – время не останавливает свой ход. Все очевидцы войны, независимо от возраста, стали для нас, не знавших войны, - героями. Мы, сами уже ветераны труда, расспрашиваем детей военного времени о Великой Отечественной войне: как она началась для каждого из них, что было на той далёкой войне, и как наш советский народ праздновал свой первый победный день 9 Мая 1945 года. Расспрашиваем наших соратников, ветеранов прокуратуры старшего, по отношению к нам, поколения: расскажите, что испытали вы, каждый из вас – дети войны… Расскажите, а мы послушаем через ваши ощущения – день сегодняшний.

В 2015 году с экранов телевизоров в новостных передачах смотрели на нас взрослые глаза молчаливых 3-х, 4-х летних детей Донбасса и Луганска, других городов Малороссии. Сегодня в 21 веке. «Я не могу смотреть такие передачи, я – страдаю душой. Вы спрашиваете, помню ли я начало войны?! Помню! Помню – бомбёжку, сирену. Меня обронила моя юная 14-летняя тётя по пути в бомбоубежище среди общей паники бегущих, спасающихся от снарядов, людей. Я покатился, покатился… Бомба разорвалась рядом со мной. Я помню – страх, я помню – ужас. Всю жизнь свою это помню. Меня контузило. Я не разговаривал  больше года, а когда заговорил – то много лет заикался», - вспоминает один из наших ветеранов. Его воспоминания вы прочтете в одном из последующих очерков. Не будем раскрывать его имя, сохраняя интригу.

Мы решили расспросить детей войны о войне и об их детстве, всех наших ветеранов: разброс их возраста в годы войны от 8 лет до 1,5 месяцев. Воспоминания ветеранов, которым довелось родится накануне войны или в годы войны, чьё детство прошло в тяжёлые военные времена на оккупированной территории, в прифронтовой полосе или в тыле невозможно читать без волнения. Им выпало и счастье и горе. Счастье быть рядом со своими родителя- участниками великой войны, патриотами Родины. И горе – боль и трагизм утраты самого родного и самого близкого человека. Очерки и воспоминания детей военного времени об их личной войне… Не все нашли в себе силы поделиться таким воспоминаниями.

Но мы благодарны тем, кто, всё-таки не смотря на душевную боль, которая, известно, с годами обостряется, нашли в себе силы рассказать о своём детстве и о своих родителях.

Идея составить список ветеранов прокуратуры, чьи детские годы выпали на период Великой Отечественно войны, да побеседовать с ними об их воспоминаниях своего детства, - вынашивалась давно. Своего рода подсказка для ветеранов – перечень вопросов, на которые мы хотели получить от них ответ, был разработан. Список ветеранов получился не такой великий – поздно мы начали эту работу. А какая интересная информация отобразилась в этих воспоминаниях! Несколько лет назад перед празднованием Дня Победы, основываясь на части информации, я составила презентацию, которую представила ветеранам на торжественном мероприятия. В тот год детей военного времени прокурор Хабаровского края В.Н. Каплунов чествовал по-особенному: ветераны – дети военного времени, получили подарки и цветы.

Первичный список с указанием дня, месяца  и года рождения – приведем в этом разделе. Сделала даже такую градацию по группам – кому сколько было лет, чтобы принять решение, кого первично интервьюировать по тем тяжким событиям, а кто, естественно, ничего в силу малолетства, сказать не сможет, ибо не может помнить. 



1.Худин Василий Андреевич, 22.02.1933 8-12

2.Коновалов Фридрих Васильевич, 01.05.1933

3.Петраченко Лидия Григорьевна,31.08.1933


4.Комарова Галина Григорьевна, 08.10.1934 7-11

5.Окунев Вениамин Семенович, 20.12.1934


6.Духовный Леонид Александрович, 29.10.1935 6-10

7.Онищенко Николай Иннокентьевич, 28.11.1935


8.Параскунов Анатолий Федорович, 27.05.1936 5-9

9.Чекалина Ольга Максимовна, 18.06.1936

10.Кириллова Роза Александровна 12.10.1936


11.Пелихова Зинаида Васильевна, 05.02.1937 4-8

12.Лукьянюк Ираида Николаевна, 01.06.1937

13.Гулевич Ольга Александровна, 05.10.1937

14.Чижиков Юрий Васильевич, 05.11.1937


15.Громова Тамара Анатольевна, 23.05.1938 3-7

16.Приходько Анатолий Сергеевич, 29.05.1938

17.Онищенко Раиса Васильевна, 28.08.1938

18.Медовиков Владимир Михайлович, 12.09.1938

19.Томаровская Нелля Александровна, 10.10.1938

20.Шевнина Римма Васильевна, 28.12.1938


21.Окунева Валентина Романовна 22.01.1939 2-6

22.Громов Виктор Николаевич, 16.06.1939

23.Фоменко Александр Андреевич, 09.09.1939

24.Шабанова Людмила Исааковна, 28.09.1939

25.Демидов Валерий Иванович, 30.09.1939

26.Шабельник Виктор Александрович, 23.10.1939


27.Дрегваль Владимир Васильевич, 17.05.1940 1-5

28.Пичугина Галина Николаевна, 28.06.1940

29.Карпенюк Александр Степанович, 02.11.1940


30.Корчагин Анатолий Иосифович, 14.04.1941 р-4

31.Семков Александр Васильевич, 10.06.1941

32.Рассказова Надежда Павловна, 06.07.1941

33.Данилов Николай Андреевич, 13.09.1941

34.Олисов Владимир Сергеевич, 07.11.1941


35.Костылев Владимир Сергеевич, 21.02.1942 р-3

36.Пархоменко Анатолий Павлович, 23.02.1942

37.Обидин Леонид Семенович, 22.03.1942

38.Прохоров Владимир Викторович, 30.06.1942

39.Бояркина Надежда Петровна, 07.11.1942

40.Мусат Павел Григорьевич, 25.11.1942


41.Донец Валентина Александровна, 10.04.1943 р-2

42.Кукушкин Валерий Евгеньевич, 16.05.1943

43.Халанский Леонид Григорьевич, 02.08.1943

44.Орел Валентин Иванович, 26.09.1943

45.Шершов Алексей Дмитриевич, 27.10.1943

46.Ромашко Леонид Лаврентьевич, 12.12.1943


47.Рогаль Надежда Демьяновна, 01.01.1944 р-1

 48.Иванова Тамара Евгеньевна, 13.01.1944

49.Кукушкина Нина Николаевна, 13.06.1944

50.Сопин Александр Александрович, 23.06.1944

51.Оленина Елена Александровна, 13.08.1944

52.Васин Виктор Федорович, 19.08.1944

53.Недохлебов Александр Алексеевич, 15.12.1944

54.Козлов Валерий Алексеевич, 22.12.1944

 

55.Харьков Валерий Петрович, 31.03.1945р


В таком списке несколько лет назад оказалось 55 человек. Но не все предоставили свои воспоминания в Совет ветеранов. Не всех удалось и расспросить. Хотя понемногу материал накапливался и уточнялся.

Прошли публикация по некоторым из этих материалов в местных периодических СМИ: в газетах и журналах.

Летом 2018 года вдруг от всех организаций края потребовали списки ветеранов, кто был детьми в годы войны. Законодательные органы Хабаровского края приняли Закон о детях военного времени. По Закону края им полагались небольшие выплаты, а также медаль. Наш список детей военного времени из числа ветеранов прокуратуры Хабаровского края к этому времени значительно сократился. Мы отправили в органы социального обеспечения список из 30 ветеранов.

В этом разделе публикуем воспоминания о детстве в годы войны от ветеранов, кто такие воспоминания нам предоставил. Очень жаль, что не все ветераны приняли в этом участие. Жаль, что не все ветераны высказались о войне и своем ощущении того тяжелого времени.

Очерки-воспоминания располагаются в этом разделе «постаршенству»: кто был старше, как например, Василий Худин и помнит интересные детали сопротивления фашизму – впереди, по мере уменьшения возраста (в годы войны), уменьшается и воспринятая информации.


Худин Василий Андреевич

Внесли свою лепту


Моя малая родина – в Орловской области, но с 1939 года наша семья стала проживать в Ростовской области, с.Ново-Братка.

Здесь я и встретил свою войну: в 8 лет.

На тот момент нас, детей, в семье было трое. С первых дней войны папа, Андрей Степанович Худин, член КПСС и командир, ушёл на фронт.

А мы попали в оккупацию. Помню, как мы прятали все письма, фотографии, другие документы, из которых можно было бы узнать об отце – семья боялась фашистской мести.

Кроме нас с мамой, Ульяной Егоровной, в семье были ещё дедушка, Степан Евстигнеевич, и бабушка, Матрена – родители моего отца, и их дети: мои дяди и тёти, по возрасту также ещё дети, подростки.

У меня был друг Петя, и мы иногда хулиганили, хотя правильнее сказать, вносили свою лепту в борьбу против фашистов. Однажды фашисты установили артиллерийское орудие, которое притащили на лошадях. Таких лошадей я называл битюками*. Этих битюков фашисты оставили у нас в саду. Улучив момент, когда лошади остались без присмотра, мы с Петей опасной бритвой деда подрезали подпругу на сбруе каждой лошади.

В оккупации мы были шесть месяцев. Через наше село фашисты наступали на знаменитую Кущевку**, что в Краснодарском крае. Они шли моторизированной колонной. Мы же вышли на пустырь, заросший очень высокой травой, погонять мяч вчетвером: я, мой 14-летний дядя Николай, мой друг Петя Новиков и Алёша Куровцев. Вдруг Николай нашёл «лимонку»*. Мы не знали, что это такое. Проходил мимо какой-то человек в белом халате, врач. Мы спросили у него, что это за предмет. Но он никак на нас не среагировал. По шоссе в это время шли танки – на значительном отдалении от нас. Коля вдруг что-то сделал с «лимонкой» и бросил в сторону фашистской танковой колонны. Граната не долетела до танков: она упала в кювет у дороги и взорвалась, подняв в воздух много жидкой грязи, которая забрызгала танки, находившиеся ближе всего к взрыву. Колонна остановилась. Фашисты выскочили, кричали: «Партизаны, партизаны!»

Мы сначала прятались в высокой траве, а потом побежали домой. Николай с Иваном Радько убежали из дома сразу и спрятались на мельнице. К нам зашел полицейский. Потом меня с дедом вызвали в комендатуру. Комендантом был немец. А полицай – наш, русский, я с его сыном в одном классе учился. Они сказали, что Алёшка всё рассказал. Я не стал отрицать, что мы играли и нашли что-то и просто отбросили, не зная, что это. Они хотели меня и дедушку побить розгами, но потом передумали. Помог тот полицай. Сказали, сообщить, как Николай дома появится. Николай дома появлялся лишь по ночам, брал еду и опять исчезал.

У немцев мы еще воровали еду – наносили урон. Те хранили продуктовые запасы в погребе. Мы выжидали удобный момент, когда на некоторое время вход оставался без присмотра, один из нас караулил, другой спускался в погреб. Брали первое попавшееся под руку и убегали. Лазали в погреб по очереди и оставались всё время незамеченными.

Накануне прихода нашей армии в феврале 1943 года к нам в дом на постой явились три эсесовца. Они подъехали на машине, с собаками. Весь вечер пили и ели, а утром обвинили дедушку, что он у них украл шнапс. Дед ничего у них не брал. Мы с детьми были на печке, и всё было на наших глазах. Эсесовцы приставили к голове дедушки пистолет и собирались его застрелить, угрожали. На бабушку они натравили своих собак. А тут крики раздались наших: «Ура!Ура!» Эсесовцы давай уезжать, но их задержали, арестовали, и мы, дети, видели их среди арестованных, сказали, что они хотели застрелить нашего дедушку и издевались над ним, травили бабушку собаками. Мы стали кидать в них комья снега и грязи, и никто нас из охраны этой колонны не останавливал.

Наш отец воевал на Малой земле, получил ранение, был в госпитале, лечился. Некоторое время, недолго, ещё война шла, был дома – восстанавливался. Не хотел отставать от своей части, и толком не дождавшись заживления ран, опять ушел на фронт С тех пор отца своего я уже не видел. Он был парторгом батареи на Керченской переправе и погиб в апреле 1944 года вместе с бойцами в Керчи. Там он похоронен в братской могиле у села Юрьев-Кут. Сейчас село это называется Юрьево. Мы были после войны на его могиле. За свои воинские подвили и раны отец удостоен наград. Худин Андрей Степанович (1912-1944), погиб при освобождении Крыма от немецко-фашистских захватчиков.

В 1944 году родился  мой младший брат – четвертый ребёнок в нашей семье, который папу не видел никогда. Война еще не кончилась, был голод. И мы из Ростовской области переехали за лучшей долей в Одесскую область в с.Ольшанка. Там и пришла к нам эта радостная весть: в тот день 9 Мая 1945 года. Никакой связи в деревне не было. В сельсовете у нас главным был моряк, без руки. Он вывесил красный флаг и объявил нам о Победе. Радовались и плакали всей деревней. Мне было 12 лет.

После войны мы пытались увековечить память нашего отца –Худина Андрея Степановича, парторга 1 батареи 82 гвардейского стрелкового полка 32 Таманской гвардейской дивизии, - в Книге памяти Ростовской области и писали в военкомат. Но никаких сведений нам не предоставили.  

Об авторе: Худин Василий Андреевич, самый старший из детей войны прокуратуры Хабаровского края, до работы в прокуратуре края – кадровый военный и сын кадрового военного.

Он родился 22 февраля 1933 года. В 1951 году стал курсантом Владикавказского военного училища НКВД СССР

Василий Андреевич – ветеран прокуратуры, Ветеран труда, неоднократно поощрялся Генеральным прокурором и прокурором Хабаровского края за образцовое исполнение служебного долга, имеет награды.

Мы обращаемся к нашим коллегам – прокурорам города Керчь: в юбилейный День Победы, 9 мая 2020 года, возложите цветы у села Юрьев-Кут (ныне, возможно, название с. Юрьево) на братскую могилу погибших на Керченской переправе при освобождении Крыма. Там покоится отец нашего ветерана Худин Андрей Степанович (1912-1944), парторг 1 батареи 82 гвардейского стрелкового полка 32 Таманской гвардейской дивизии.


Комарова Галина Григорьевна (08.10.1934 - 09.05.2017)

Горькая осень 1941 года



22 июня 1941 года я играла на улице около своего дома в офицерском городке. Мы проживали своей семьей: папа Григорий Иванович, мама Надежда, я и маленький братик Юрик. Мой папа был преподавателем в Ташкентском артиллерийском училище и одновременно слушателем (заочно) военной академии имени Фрунзе. Воинское звание – капитан. Раньше мы жили в Благовещенске, и там папа был командиром бронепоезда. Он участвовал в боях на Хасане и был опытным командиром, как сейчас я об этом узнала.

Это был воскресный день, и папа был дома. Вдруг по громкоговорителям передали, что началась война. Точно я не помню сообщение, мне еще не было семи лет. Я забежала в квартиру и закричала: «Папа, мама, сейчас передали, что началась война!» Родители сидели на диване, и после моего восторженного возгласа папа сразу же собрался и со словами: «Я пошел в часть», ушел из дома. В какой-то день после этого мы семьей сходили в одно из фотоателье города Ташкента и сфотографировали.

Уже взрослой я поняла, что папа специально повел нас   фотографироваться – на память, так как знал, что едет на передовую. Он всячески пытался успокоить маму, говорил, что его просто переводят на новое место службы – в тыл, в Актюбинск. На самом деле, как оказалось, он участвовал в формировании подразделения в составе 312 дивизии именно в Актюбинске, и уже в августе поездом уехал со своими  курсантами на передовую. Они обороняли Москву. 17 октября 1941 года папа погиб в бою около села Юрьевское Калужской области. Полегла там почти вся 312 дивизии: из одиннадцати тысяч бойцов в живых осталось чуть больше одной тысячи. О подвиге этой дивизии написана документальная повесть О.Чугуновым «Горькая осень 41». От папы пришло нам несколько писем, которые бережно хранились в семье. В одном из них он написал маме, чтобы она уехала к своим родственникам, если с ним что случится. О его гибели были противоречивые сведения: было  письмо из финчасти, что он погиб, и открытка от его боевого товарища о том, что он погиб. Но в конце концов официально он все годы числился пропавшим без вести. И только из книги Чугунова я узнала подробности боя, в котором погиб мой папа, узнала, что воевал он героем. Из Ташкента мы вернулись в Благовещенск – на мою родину. В годы войны от болезни умер мой братик в полуторагодовалом возрасте. В Благовещенске в годы войны я пошла в школу. Помню, что о победе я узнала в школе на уроках. Мы всю ночь тогда просидели на крыше: смотрели победный салют. Все радовались, на улицу вышел весь город! Люди  обнимались, плакали – это был  день всеобщей радости ощущения победы и печали по погибшим. Мне было 10 лет.

Об авторе: Комарова Галина Григорьевна (08.109.1934-09.05.2017), родилась в г.Благовещенске, окончила МГУ, работала следователем прокуратуры, много лет была прокурором-криминалистом прокуратуры Амурской области и в завершении служебной карьеры – в прокуратуре Хабаровского края. Последние годы много писала об отце, выступала перед школьниками от лица детей военного времени. Стенды, посвященные истории жизни Г.Комаровой и ее семьи имеются в Школьном музее с.Кудиново Калужской области, в Краеведческом музее Хабаровского края, в Музее истории города Хабаровска.

Она - дочь Комарова Григория Ивановича, окончившего Киевское военно-командное училище, слушателя академии им. Фрунзе, участника боев у озера Хасан (1938г), командира артдивизиона в составе сформированной в августе 1941 года в г. Актюбинске 312 дивизии, остановившей фашистов 17 октября 1941 года под Москвой на Можайском направлении у с.Юрьевского Калужской области.

Предположительно, погиб смертью героя, неизвестного героя.

Покоится Комарова Григория Ивановича в братской могиле у села Кудиново на месте октябрьских боев 1941 года. За могилой ухаживают сельские жители, педагоги и учащиеся школы с.Кудиново Малоярославского района, Калужской области.


Духовный Леонид Александрович

Нагибово


Моя родина – с.Нагибово Октябрьского района Еврейской Автономной области. К началу войны в 1941 году мне было 6 лет. Наша семье переехала из Нагибово в пос. Амурзет (Амурское земельное товарищество). Между селами, которые стояли на Амуре ходили теплоходы. Амурзет – большое амурское село на самом берегу реки Амур.

Я помню, как началась Великая Отечественная война.

Мы пошли встречать папу к приходу теплохода на реку Амур. Мы его встретили и по возвращении домой услышали по радио сообщение о том, что началась война.

Как известно, начало войны – 22 июня 1941 года в 4 часа утра, на Дальнем Востоке это было 22 июня 11 часов утра.

В декабре 1941 года папу, Духовного Александра Григорьевича призвали в РККА (Рабоче-крестьянскую красную армию). Но в начале 1942 года его вернули в село: поступило указание, трактористов и комбайнёров не призывать. Папа в годы войны был и управляющим банка, и председателем райисполкома, и завторготделом: всё в одном лице.

В это время была создана военизированная пограничная группа – все дежурили , несли службу. В банке были и пулемёты, и винтовки и военизированное подразделение.

В Великой Отечественной войне принимали участия два маминых брата: Михаил Шапиро – с 22.06.1941 начальник политотдела части; второй Лев Шапиро – разведчик и хороший переводчик, провёл много времени в тылу врага. Лев Шапиро был тяжело ранен при выходе с территории врага после выполнения задания. Ему спасла жизнь девушка, которая также была с ним на задании. Она тащила его на себе до нейтральной полосы, где оставила и пошла за помощью. Так его спасли. Он подлечился, и опять воевал, дошёл до Берлина. А на той девушке потом женился. Ему позвоночник повредили в результате ранения – он так и страдал всю жизнь этими болями, не мог лежать.

В годы войны на фронте погиб муж маминой сестры.

Два брата отца – Ефрем и Наум также воевали. Наум учился на курсах в городе Благовещенске (Амурская область), воевал и был тяжело ранен. Ефрем учился на историко-филологическом факультете в МГУ на начало войны, и они всем курсом в первый же день войны ушли на фронт. В Смоленске выходили из окружения, обороняли Москву до победного конца. В конце войны Ефрем был тяжело ране.

Моя бабушка по линии матери проживала и работала на заводе под Киевом. Их с заводом эвакуировали в Сталинград. Там при артобстреле завода она и погибла.

Память обо всех наших родственниках, участниках войны, в нашей семье хранится.

День Победы 9 Мая 1945 года я помню смутно.

Зато хорошо помню начало войны с Японией. Мне исполнилось 10 лет. Японские воинские части  стояли напротив Амурзета – через реку Амур, которая была пограничной рекой.

Объявили о начале войны с Японией. И начался обстрел – с нашей стороны.


Чекалина Ольга Максимовна  (18.06.1936 - 07.09.2019)

Чтобы выжить…


Родилась я в маленьком забайкальском селе Средняя Кия в Читинской области. Жители села называли его прииском, так как все занимались добычей золота: и в шахтах, и на поверхности земли «мыли золото». Некоторые жители имели огороды, где росли картофель да капуста. Другие овощи почти не выращивали из-за сибирских трескучих морозов зимой, поздней весны и ранней осени. Помню себя лет так с полутора. Первые мое воспоминание, когда меня держит кто-то на руках и, показывая на сопки вокруг села, говорит: «Вон там твой папа, он сидит в БАМЛАГЕ». Я ещё и говорить не умела, а эту фразу запомнила навсегда. Что такое БАМЛАГ, я узнала позже, будучи уже взрослой. Это была строящаяся Байкало-Амурская магистраль, которую до войны строили заключенные. Слух о БАМЛАГЕ был устрашающим. Все чего-то боялись. Мой отец Бакшеев Максим Степанович, 33 лет от роду, был арестован в июле 1937 года. Мама осталась одна с двумя несовершеннолетними детьми. Мне был год, сестре 9 лет. Когда я повзрослела, спрашивала маму: «А за что мой отец был арестован?» Она молчала. И лишь спустя много лет мне, уже взрослому человеку, сказала: «Он в компании шахтёров (он работал тогда на шахте), рассказал анекдот про Сталина. На другой сутки ночью приехал «воронок» – в те годы так называли машину работников НКВД, его забрали и увезли. Ты ещё в это время на горшке сидела». Так я узнала о причине, по которой мы жили без отца.  Иная нынешняя дача богаче, чем был наш домик на окраине села. В нём – русская печь, железная кровать, стол да стул. Так мы перед войной остались жить втроём: я, мама, сестра. Чтобы выжить в это тяжёлое время, мама работала на тяжелой работе на руднике. Работала она даже в кузнице молотобойцем, затем конюхом.  Не чуралась никакой работы. Пыталась узнать что-нибудь об отце. Но кругом натыкалась на глухую стену и отчуждение людей. Ей говорили, что она – жена врага народа, и ничего не сообщали.  Но презрение, что она – жена врага народа, коснулось меня и моей сестры. Нас с сестрой дразнили, что мы – дети врага народа. Как прошли пять лет до 1941 года, я помню смутно. Но день, когда началась война, я запомнила. Был ясный летний день, и вдруг соседка прибежала к нам  с криком: «Война, война!» Затем она сказала, что надо бежать в магазин и что-то запасти из продуктов, потому что будет плохо с продуктами. Мама побежала с ней в магазин, долго отсутствовала, а, когда пришла из магазина, принесла в кулёчке что-то. Потом сказала моей сестре: «Было очень много народу, мне досталось только полкило халвы». Вот так мы «запаслись» продуктами на период войны. Халву мама положила на верхнюю полку шкафчика, висящего над столом, и ушла на работу, а сестра – в школу. Меня закрывали на замок, и целый день я была дома одна. От скуки я становилась на стул, потом на стол, тянулась к пакету с халвой и позволяла себе немного съесть от этого вкусного кусочка. Через некоторое время мама решила, что можно угостить нас халвой. Достала пакетик, а он – пустой. Была ли я наказана – не помню. Но этот случай, когда мама по совету соседки бегала в магазин, отстояла там большую очередь и купила  на всю войну на проживание полкило халвы, я помню хорошо.

В войну было скудное питание. Но, всё ж, шахтерам, добывающим золото, кое-что перепадало. А сестра моя с 16 лет пошла работать в шахту, чтобы выжить, так как работящим там давали пайку хлеба. Огород был около домика. Накапывали картошку – наш второй хлебушка, на зиму хватало. Однако в селе некоторые жили ещё беднее, чем наша семья. Однажды мама дала сестре карточки на хлеб и велела выкупить хлеб в магазине. В то время мне было уже лет шесть (1942г). Зима. Сестра ещё училась в школе, в 7-ом классе. Она меня взяла в магазин, выкупила по карточкам хлеб и велела идти домой. Я с хлебом пришла домой, открыла замок на двери (замок был без ключа и навешивался на дверь). Когда я подходила к дому, увидела соседа-мальчика моего возраста. Он в сильный мороз стоял на крылечке своего дома и делал вид, что катается на ногах. Я подумала: «Что это Коля катается в такой мороз?», и прошла мимо него, гордая, что мне доверили нести из магазина хлеб. Открыла дверь в избушку и обомлела: подполье, где у нас хранился картофель, было открыто. Я стояла у порога с открытым от изумления ртом, так как, когда уходила с сестрой из дома, то оно было закрыто. А в это время из подполья показалась голова соседа – взрослого человека с вопросом: «Что, Коля, никого нету?» Я ответила: «Никого», боясь пошевелиться. Увидев меня, сосед сказал: «А я вот хотел посмотреть, что у вас в подполе хранится», и ушёл к себе домой. Да, были и такие люди. У одной бедной женщины, воспитывающей двух несовершеннолетних детей, воровал картошку. Вечером я рассказала всё маме.

Шла война. У шахтёров была бронь. Их не брали на фронт. Но вот такие, как этот сосед, избежавший призыва на фронт, воровал последние крохи у семьи, как он впоследствии сказал: «У семьи врага народа».

Позже судьба забросила семью на Сахалин, где я окончила школу, и дала себе обещание выучиться на юриста, и узнать о судьбе отца. Будучи взрослым человеком, я обещание это выполнила. Послала заявление в органы КГБ, что желаю ознакомиться с делом по обвинению отца и узнать о его судьбе. Мне предоставили такую возможность, вызвал ив КГБ и я ознакомилась с делом по обвинению отца, реабилитированного ещё в 1957 году. Дело было на трёх листах: постановление о возбуждении уголовного дела, справочка о том, что отец работал шахтёром и приговор, написанный от руки полуграмотным почерком простым карандашом, подписанный особой тройкой УПКВД по Восточно-Сибирской области от 22 октября 1937 года. Был приговорён к расстрелу. Приговор исполнен 4 ноября 1937 года. А обвинялся по ст.58-2-9-11 УК РСФСР, что, якобы, являлся участником контрреволюционной повстанческой диверсионной организации. А были это доносы, ничем необоснованные. А сколько людей погибло, хотя многие бы принесли большую пользу для страны. Два брата отца погибли на фронте во время войны: один при Сталинградской битве, другой – на Курской дуге. Кто виноват в том, что такие обездоленные дети войны росли не только без отцов, но ещё и с прозвищем: «дочь врага народа». Я вспоминаю, как во время войны, я пошла в школу в первый класс. Очень хотелось учиться, общаться с детьми, так как я уже написала выше, что сидела под замком до семи лет. Хотелось в школу. Но у меня не было одежды и обуви. А я всё равно босиком в сентябре 1944 года, в одном ситцевом платьице, без штанишек, пошла в школу. Меня приняли в первый класс, но дети шарахались от меня, показывали пальцем и называли: «Дочь врага народа». Несмотря на это, я старалась ходить в школу, а однажды упала в обморок, так как  всё же, видимо, не хватало не только одежды, но и еды. Детям, отцы которых были на фронте, иногда давали какие-то маленькие лакомства. Я же на них смотрела, и недоумевала: почему же мне не дают. Наконец случился праздник, которого я ждала с нетерпением. 7 ноября – День Октябрьской революции. В этот день было холодно, выпал снег. Мама по моей большой со слезами просьбе сшила мне штанишки из оконной занавески, потому что до этого я ходила в школу босиком и без белья. Мне хотелось похвалиться, что у меня есть штанишки. И они на мне. По снегу в школу я пришла босиком. Но нестерпимо хотелось показать свои штанишки. Пусть меня больше не дразнят, что хожу без штанов. Сели за стол, где потом стали давать какой-то синенький супчик, детям красноармейцев – по горстке орехов, фундук. А мне – ничего. И уже меня не дразнили: «Дочь врага народа». Хотелось всем показать, что у меня тоже есть штанишки и они на мне. Показала. Хохот маленьких детей я помню до сих пор. Кричали, что они же ведь из занавески. Домой я пришла в слезах, но в школу больше не пошла. И не только потому, что дразнили,  а ещё и потому, что не в чем было. Не было ни одежды, ни обуви.

Наконец расскажу о хорошем, о светлом.

Прошёл год после моей первой попытки пойти в школу. Я заканчивала первый класс. Шёл 1945 год. Мы, дети, качались на качелях. Шли по улице нарядные люди, громко кричали и говорили: «Победа, победа!» Кто-то из детей мне сказал: «Смотри, идёт твоя Нюрка!» «Где?» – спрашиваю я. Мне показали. Я увидела. Это шла моя сестра: тоненькая, белокурая, красивая, в платьице. В красивом платьице, что я не узнала свою сестру, так как видела её с 15 лет в период работы в шахте только в рабочей мужской одежде.

Когда через долгие годы я ей рассказывала, какая она красивая была 9 мая 1945 года, она смущалась и говорила, что я это всё придумала.

Всё, о чём я сейчас написала, было в действительности. Ничего вроде особенного, и это уже история. Но в этой истории и есть истина. И кто знает, какой бы она была, если бы в 1917 году не побудила Октябрьская революция, а позднее не был бы у власти Сталин.

После окончания школы в 1955 году я поехала в г.Иркутск, поступила в Иркутский государственный университет, преодолев большой конкурс. Окончила университет в 1960 году и по направлению поехала в г.Хабаровск, где проработала 35 лет в органах прокуратуры на разных должностях.

Однажды, собираясь на работу, я стояла у зеркала и разглядывала в нем себя. Сестра, у которой я в это время жила, тоже меня разглядывала. И вдруг заплакала. Я спросила: «Почему ты плачешь?» Она ответила с деревенским говорком: «Гляжу на тебя, и вижу, что ноги у тебя худы да кривы, а как они будут нормальными, если росла ты в войну. Какие такие витамины? Хлеба – и то не было». Так война прошла не только по здоровью, но и по внешности. Вспоминая сейчас всё это, не могу оставаться спокойной. Нет давно мамы, нет сестры. Они поумирали молодыми, а виновна в этом война, которую они пережили.

Где находится прах моего отца Бакшеева Максима Степановича, расстрелянного в возрасте 33 лет – мне до сих пор неизвестно, так как по сообщению комитета госбезопасности по Читинской области, «сведений о месте исполнения приговора и месте захоронения в архивных материалах не имеется». Позже мне стало известно от многих людей, что таких, как мой отец не расстреливали, а отправляли на Калыму через порт Ванино, и те, кто выживал будучи доставленным на Колыму, строили в нечеловеческих условиях дорогу от аэропорта к Магадану. Многие погибали от голода, холода. Эту дорогу я видела и ехала по ней, направляясь в составе бригады для проверки работы прокуратуры, так как в то время в то время работала старшим помощником Дальневосточного транспортного прокурора (1990г). Эту дорогу местные жители называют «дорогой смерти». А работник прокуратуры Магаданской области, встречая нас, сказал: «Здесь под каждым камнем по всей дороге лежат косточки заключенных, строивших эту дорогу». Кто знает, может прах моего отца находится именно там? Этого никто и никогда не узнает.

Такое вот моё детство было, опалённое не только Великой Отечественной войной, но и той войной внутри страны, когда одни русские истребляли других по указанию лиц, боявшихся потерять власть, которая называлась властью большевиков. Написано осенью 2013года. 


 


Пелихова Зинаида Васильевна

Моя родина – село Бирушка


Я рождена в с.Бирушка Биробиджанского района Еврейской Автономной области. В силу своего малолетства, в начале войны мне было всего 4 года, я мало, что помню. Но я знала, что идёт война.

Было тяжело жить

В семье у нас было четверо детей, папа – начальник железнодорожной станции. Папа сам шил нам обувь из кож. Жила с нами бабушка.

Братья папы и мамы принимали участие в Великой Отечественной войне. Мамин брат, Александр Зырянов, моряк, погиб под Ленинградом. Трагически погиб мамин отец. Брат Леонид служил при воинской части на Дальнем Востоке. Папин брат Николай прошёл через всю войну, вернулся живой с наградами. А его брат Илья попал в плен, в тот концлагерь, где сжигали людей. Жив остался случайно: лагерь освободили американцы.

Хорошо помню 9 Мая 1945 года! В конце войны мне уже было восемь лет.

Я пришла домой, и папа сказал, что кончилась война. У него был служебный телефон. Я сразу побежала в школу и сообщила учителям и ученикам эту радостную новость.


Чижиков Юрий Васильевич

Война не щадила…


Когда началась война, мне не было ещё и четырёх лет.  Мой папа, кадровый военный, был командиром взвода пулемётчиков. Мы жили в Орле. Родители работали, а со мной занималась 14-летняя сестра моего отца.

С экранов телевизора в новостных передачах смотрят на нас взрослые глаза  молчаливых 3-х и 4-х летних детей Донбасса и Луганска, других город Малороссии. Сегодня. В XXI веке. Я не могу смотреть такие передачи, я – страдаю душой.

Вы спрашиваете, помню ли я начало войны?! Помню – бомбежку, сирену, и меня обронила моя юная 14-летняя тетя- няня Таня,  по пути в бомбоубежище среди общей паники  бегущих, спасающихся от снарядов людей, я покатился, покатился…

Бомба разорвалась рядом со мной. Я помню – страх, я помню – ужас. Всю свою жизнь помню. Меня контузило. Я не разговаривал больше года, а когда заговорил – то несколько лет заикался. Меня мама водила по врачам и лечила потом уже.

Отец сразу ушёл на войну. Их бросили ударной силой под Винницу, как наиболее вооруженных, местечко Крупка. Он трижды был ранен. С войны не возвратился. Женился на другой женщине – на полячке по фамилии Мицкевич. Письма писал и с фронта, и потом после войны.

Из Орла мы эвакуировались в Мордовию к родителям отца. Семьи комсостава подлежали эвакуации. Мама родила в июле 1941 года сестренку. От родителей отца из Мордовии мы эшелоном поехали на Байкал, где проживали на острове Ольхон. Красивые там места.

Потом мама выбиралась с нами с этого острова до Хабаровска. Сама она родом была из Хабаровска, здесь жили ее родители. До нашего города мы ехали с большим трудом и очень долго добирались.  Выезжали с острова зимой в кузове грузовика: сено тюками уложили колодцем, и мама там с нами уместилась. Она отчаянная была! Грузовик по льду гнали – треск раздавался, водитель на большой скорости по льду проскочил озеро до берега. До станции добрались – мать к военным, чтобы до Дальнего  Востока доехать. В «столыпинском» вагоне ехали с печкой-«буржуйкой» - в таких вагонах заключенных возили. Нары – доверху. Встретили там ленинградцев с детишками: голодные, хватали всё подряд, потом поносили кровью. Я видел таких детишек – конфетами угощал, но им не разрешали конфеты кушать.

В Хабаровске всю войну жили на ул. Павловича. Тогда это был переулок Полковой. Жиля в японской фанзе. Я еще не знал, что папа к нам больше не вернётся и ждал его. Всю войну ждал. Он и письма писал: «Вернусь!»

В тот день, это было 9 мая 1945 года, я катался на велосипеде. Домчался до угла улицы Батарейной (сейчас ул.Гамарника) и нашего переулка Полкового и вижу: все целуются, обнимаются. Вдруг меня приподняли вместе с велосипедом и целуют. Мужчина идет пожилой и говорит: «Неужели, не знаешь, почему тебя целуют? Война кончилась! Гитлера разбили!» И я как обрадовался: «Папка приедет, значит!» Никогда в жизни так не радовался! Приехал к маме, кричу восторженно: «Мама! Война кончилась!» Радио не работало, и для нее это была неожиданная радость. Мне было семь лет.

Папа до последнего писал, что возвратится. И я верил, и ждал…

С мамой он переписывался и после войны. Она на него не обижалась, говорила, что та женщина спасла ему жизнь, и он не мог поступить иначе.

А мама у меня была красивая и веселая, она хорошо пела и танцевала – «синеблузница»*. До войны она вместе с другими «синеблузницами» выступала на концерте во Владивостоке, и папа ее там увидел. Он перед войной там служил. Они познакомились и поженились.

Моя мама – Мария Николаевна Козырева (по мужу – Чижикова). Ее семья – знаменитые партизаны. Герои Гражданской войны на Дальнем  Востоке.

Мой отец – Василий Степанович Чижиков. Он после войны работал в Польше военруком в школе. Там у него двое детей. Та женщина вынесла моего отца с поля боя тяжело раненного. Моя сестра общалась с отцом и с ними.

Я - не общался и никогда не хотел его видел и не видел.


Обидин Леонид Семенович

Две похоронки


Я родился в 1942 году в Хабаровске, в Кировском районе, вместе со своим братом-близнецом. Наш отец Семён Гаврилович работал в годы войны десятником  арсенальских мастерских – это завод «Дальдтзель». Я, конечно, не помню, что было в период войны – был очень мал.

Но помню, что отец всё время работал, мы его почти не видели. Маме тоже надо было работать. Тех, кто не работал – наказывали строго*. Она строила новые цеха завода Орджоникидзе. А мы с братом были на попечении одной из сестер, которая рождена была в 1937г. Старшая сестра, 1928 года рождения, тоже работала, в штабе округа.

Мы совсем были малыши, но я помню, как в подарок привезли два мешка картошки по спискам соцобеспечения.

У нас был старший брат Николай Семёнович, 1925 года рождения. Он с 1942 года воевал в армии Рокоссовского. На него за войну маме две похоронки приходило. А он – живой вернулся в 1945 году. Из окружения в Польше выходил в 1944 году. Дошел до Берлина. У него были награды: Орден Красной Звезды и медали. Я его расспрашивал тогда про войну, но он уклончиво говорил: «Подрастешь – увидишь». Ничего не рассказывал. Не любил об этом говорить.

Про первый День Победы помню – радость была. Мне было чуть больше трёх лет. У нас было радио, и я помню сообщение о Победе по радио. 



Бояркина Надежда Петровна

Три слова…


Моё военное детство? Родилась в Белогорске, Амурской области, в  то время - Куйбышевка-Восточная. Запомнилось, что жили трудно, но народ был очень добрый и отзывчивый. Помню, я зашла к соседям, а они кушали. И усадили меня за стол, налили какой-то суп. Он был почему-то черного цвета. Вкус его не помню. Но у мамы спросила, почему у них суп черного цвета.  Мама мне объяснила: потому что картошка была в земле зиму. Когда поле весной вспахали, то картофель оказался на пахоте, и людям позволили его собрать. На начало войны нас в семье было четверо детей. Отец 1910 года рождения был мобилизован, но не отправлен на фронт, а, как специалист, обучал  молодых солдат вождению машин. Был на казарменном положении всю войну. Награжден медалью «За победу над Германией». Его трудовая книжка и медаль хранились у брата, но когда два года назад было наводнение, первый этаж его дома затопило, и все пришло в негодность.

Слово «победа» услышала от мамы. Она меня разбудила, была очень веселая. Радостно мне что-то говорила, и повторяла: «Победа! Победа!» Мы с ней выбежали на улицу, кругом было много народу, все были очень веселые, обнимались, все повторяли слово: «Победа…»

Еще одно воспоминание было, когда мама утром выходила на улицу, смотрела, нет ли кого, лежащего на обочине дороги. Если кто-то лежал, она выносила кружку с чаем. Чай она делала из ягод боярышника, она ягоды сушила и делала чай. Я спросила, зачем она это их поит чаем. Мама отвечала:«Человек охлял. Вот он попьет чай, полежит в тенечке, и снова пойдет». Вот так я услышала второе, древнерусское, слово «охлял».

Вскоре после окончания войны в наш районный центр привезли пленных японцев. Я в силу своего возраста, этого, конечно,  понимать не могла. Но в наш двор стали заходит чужие люди странной внешности, а мама с раннего утра тушила тыкву кусочками. Когда эти люди заходили, называли ее сестренка, я очень удивлялась, почему она сестренка этим людям. Вот тогда она сказала, что они японцы, и не умеют говорить по-русски, но слово сестренка знают, они очень хотят кушать, но у нее ничего нет, кроме тыквы, вот она варит кусочки тыквы, чтобы было что дать, когда кто-нибудь попросит кушать.

Вот так три слова я запомнила в связи с победой. Конечно, это совсем не то, и вовсе не о геройстве. Но я это написала, т.к. по прошествии времени, вспоминая эти годы, я поняла, какие же великие люди - русские. И супом из мерзлой картошки поделились с ребенком, и чай из боярышника ослабшим, и кусочки тыквы заранее готовила женщина: вдруг кому потребуется, вдруг, кому будет хуже,  чем ей с четырьмя детьми.

Вот такие мои воспоминания. 


Шевнина Римма Васильевна

Николай-Чудотворец


Начало войны я совсем не помню - по своему малолетству. В начале войны мне не было еще и трех лет. Жили мы тогда в Кировский области, Советский район, село Малая Челка. Нас у мамы было двое. Мой брат был старше меня на три года. Мама работала в колхозе: уходила - темно и приходила уже ночью.

Я осознавала, что была война, так как было очень тяжело жить и работать в колхозе. Да и со своего участка должны были сдавать для фронта часть урожая. Копали дома картошку, мыли и несли сдавать в райцентр. На себе мама несла эту тяжелую ношу для сдачи в райцентр за восемнадцать километров.

Обувь была одна – лапти.

Очень рано я стала помогать маме, жать рожь, хотя совсем маленькая была. Я научилась жать. Но не умела вязать снопы: наложу «на поясок». А мама связывает.

Сестра отца работала на почте. Я помню, как папа прислал в письме фотографию с войны. На фотографии он был в портупее. Я видела раньше такую портупею на милиционере и сказала: «Папка, как миллионер!» Папа вернулся в 1946 году. Привез в подарок мне платьице: розовое вязаное, четыре клинышка. До сих пор помню.

Совсем не помню первый День Победы. У нас не было в колхозе даже радио.

Потом уже узнала, когда подросла, что мой папа освобождал Болгарию, был ранен, спасла его медсестра. У нас была фотография.

Папа долго лечился в госпитале, и потом вернулся домой уже после окончания войны. Они с мамой прожили вместе всю свою долгую жизнь. У папы было много наград. Самая последняя награда нашла его в 1961 году.

После войны папа был председателем колхоза.

А когда Сталин умер в 1953 году, мы переехали в Ростов, а затем – на Дальний Восток. Брат техникум закончил и получил распределение – мы к нему все и поехали.

Папа поведал мне, что на войну мама дала ему иконку Николая-Чудотворца. Он всегда носил иконку с собой и принёс её с войны. Папа говорил, что Николай-Чудотворец и уберёг его на той войне. 


Шабанова Людмила Исааковна

Мы прятались от налетов – в картофельной ботве


Когда началась война в 1941 году, мы с родителями жили в Москве. мы были на даче в Домодедово, когда налетели самолеты и началась бомбежка. Мы прятались от налетов - в картофельной ботве. Хотя мне не было и двух лет – но я это хорошо помню В Москве у нас жила бабушка. И мы жили с нею.

Вскоре маму вместе с предприятием, где она работала, эвакуировали в Сибирь. В Сибирь мы ехали все вместе. Детство у меня было тяжелое, и мне тяжело вспоминать эти трудные годы. 


Рогаль Надежда Демьяновна 

Моя мама – хетогуровка


Родилась я в городе Хабаровске. Мама приехала по комсомольской путевке на Дальний Восток в 1939 году. Она откликнулась на «хетагуровское» движение и так оказалась в Хабаровске. Мой папа Д.Боднарюк был руководителем отделения связи в КГБ. Жили мы на углу улиц Карла Маркса (ныне ул.Муравьева Амурского) и Волочаевской в центре города, со стороны Карла Маркса, в большом доме. Я была слишком мала, и о войне воспоминаний не сохранилось в моей памяти. Но я помню, что мама усаживала меня на подоконник, и я смотрела в окно, наблюдая за прохожими. И в какой-то день дома прозвучало слово: Победа. Я видела в окно очень много людей – никогда столько раньше не видела. Люди плакали и обнимались, собирались вместе и шли по улице.

Когда я повзрослела, то узнала от своего папы, что он в период войны был ответственным за формирование партизанского отряда в одном из районов края. Эту работу делали на случай войны с Японией. За эту работу он получил Орден боевого Красного Знамени. Папу убили в августе 1957г.

Военная тема в семье звучала всегда. В оккупации на Украине в Запорожской области находились моя бабушка, моя родная тетя и мой старший брат. После Победы в сентябре 1945 года они приехали к нам в Хабаровск. Моя тетя тогда была 16-летней девочкой и ни слова не говорила по-русски. Но через год она окончила школу №35 в г.Хабаровске с золотой медалью, отлично освоив русский язык, училась в мединституте и была специалистом в области медицины. Бабушка говорила, что в селе у них стояла румынская часть, солдаты которой  были к ним лояльнее немцев. Когда Красная армия пошла в наступление, то всю молодежь фашисты угоняли в Германию. Моя тетя пряталась от них в выгребной яме.

Два моих дяди - Боднарюк со стороны отца воевали в Великой Отечественной, один из них, Владимир, был пулеметчиком, другой, Александр - летчиком. Александр погиб, а Владимир жил долго и после войны. Сведения о братьях: Демьяне, Владимире, Александре Боднарюк внесены в Книгу Памяти края.

День Победы всегда был большим праздников в нашей семье. 


Оленина Елена Александровна

Она знала А.Фадеева


Я родилась в городе Хабаровске и по своему младенчеству не помню войны совсем. И первый День Победы 9 мая 1945 года по тем же причинам в моей памяти не оставил никаких воспоминаний. Росла я в неполной семье с мамой и ее родственниками. Мой отец в военных действиях не участвовал. В Великой Отечественной войне участвовал мой родной дядя – брат моей матери Полищук В.И.. Погиб он под Гомелем. В семье всегда хранились документы: похоронка, письмо солдата, который находился рядом с Владимиром Иосифовичем, и удостоверение водителя. Еще дома была швейная машинка «Зингер», на которой мама и бабушка шили мешочки для табака на фронт. Мечтой моей в детстве было – стать военным летчиком. Военная темы всегда меня интересовала, особенно, после просмотра кинофильма «Молодая гвардия». Моя двоюродная бабушка Паша (родная сестра моего деда Изосима) в годы гражданской войны вывела из окружения членов подполья, среди которых был и Фадеев. И у нее была переписка с Фадеевым, дома хранился портрет Фадеева. Эта история мне тоже с детства была известна и интересна. Чувство патриотизма сохраняется у меня все мои годы.